О тебе не поют в стиле регги
Автор: Anatolia
Пейринг: Соби/Кё
Рейтинг: NC-17
Жанр: romance/angst
О тебе не поют в стиле регги.
К тебе не бегут просто так, с разбегу.
А я давно давал себе слово не петь об этом.
Давно давал себе слово.
И вчерашнее кажется сказкой.
И вчерашнее скажется завтра.
А ты опять ничего не скажешь
Ни о завтрашнем, ни о вчерашнем.
Наверное, так и должно быть, но я так не играю.
Буквы из полированного тёмного камня отсвечивали бликами, расплываясь в мареве полудня. «Факультет традиционной живописи». Толчком плеча распахнув стеклянную дверь, он вошёл. В холле было прохладно, и лилово-серая мраморная облицовка только усиливала это ощущение. Чёртова жара. Всего-то полквартала пешком, а рубашка уже к спине липнет.
Взбежав на третий этаж по широкой лестнице, Кё сбавил шаг и вскоре остановился, увидев чёткие иероглифы вывески «Приёмная комиссия». Девушка в белой спортивной куртке, из-под которой выпирал горб, обернулась и, хмуро глядя из-под чёлки, сказала:
- За мной тут парень ещё занимал.
- А, понятно, - кивнул он.
Очередь всё равно была недлинной.
Прислонившись к колонне за спиной, Кё задрал голову и стал бездумно разглядывать мозаичный потолок. Рюкзак мешал, он стащил его за лямки и поставил внизу, у ног. Задумчиво потеребил серёжки в ухе.
Если бы не мать, он бы давно выглядел, как типичный фрик. Ведь хотел ещё и бровь, и язык. Кё нравился пирсинг, это было настоящее увлечение. Но ей-то не понять. «На кого ты похож? Заражение крови получить захотел?» Этого он наслушался вдоволь. Впрочем, все было довольно банально. Мама, так же, как и он, отлично знала, что сын похож на гея. Серёжки и болты были напоминанием, и потому раздражали. Но ссыпать в ладонь горсть металла, стоя на пороге, - как это делали некоторые приятели, Кё считал глупостью. Даже без единого украшения он не станет таким, каким его хочется видеть маме. И не будет встречаться с дочкой начальника из её офиса.
Конечно, ей было горько – он видел. Мало того, что растила без отца, Кё еще и надежд не оправдал. Ну что такое эти рисунки, когда приличные молодые люди стремятся заняться бизнесом, чтобы обеспечить себя и будущую семью? Да ещё это нездоровое увлечение молодыми людьми. Нет, она не была ханжой. Просто хотелось того же, что и у всех – мира, любви и достатка. И чтобы сын с невесткой и внуками навещал по выходным.
Порой Кё чувствовал себя полным дерьмом.
Но нельзя жить, руководствуясь только чувством вины. Это он тоже понимал. Именно поэтому и стоял в этой очереди, которая, похоже, подходила к концу.
Внезапно кто-то тронул его сзади за плечо. Повернувшись, он увидел близко-близко лицо другого парня. Его губы разомкнулись и произнесли:
- Я вот за этой девушкой занимал.
Кё отступил на шаг назад, ошеломлённо глядя на светлые волосы, лежащие на плечах. Снова скользя взглядом вверх – к вырезу рубашки, в котором виднелись пропитанные сукровицей бинты. Парень поднял бровь, меряя его взглядом. Смутившись, Кё повернулся к нему спиной.
Просовывая документы в маленькое окошко, он едва не заикался. А всё потому, что тот светловолосый стоял позади, приводя в порядок свой рюкзак. В приёмной было так людно, что он не мог даже отодвинуться. Кё чувствовал его случайные прикосновения, и от этого по спине к лопаткам крались мурашки. У того парня зазвонил мобильник. Горбатая девушка ткнула в плечо - подошла его очередь.
- Кайдо Кё.
- Вам повезло, тоже будете сдавать шестнадцатого. Следующий только через десять дней, - улыбнулась девушка за толстым стеклом, - Вы последний в списке.
Получив на руки распечатку с информацией о вступительных экзаменах, он незаметно вытер влажные ладони о джинсы и отошёл в сторону. А за ручку двери взялся, только когда услышал, произнесённое тихо и чётко:
- Сэмей, я буду там через полчаса.
Выйдя в холл, Кё прислонился спиной к холодным плиткам – отдышаться. Он бы хотел еще раз увидеть того парня. В следующий раз, наверное, хватит смелости познакомиться. Скажем, после экзамена. И плевать, что думает по этому поводу Сэмей. Может, он вообще его брат.
Кё прекрасно знал, что живопись он сдаст. Стандартный натюрморт с драпировками, акварель и темпера. Знакомо. Парень и шёл-то наперекор матери только потому, что его талант был несомненным. Класса с третьего учителя просили оформлять стенгазету, и из рук в руки кочевали истрёпанные тетради с наивными подобиями манги, которые он рисовал на переменах. Та лёгкость, с которой он, не задумываясь, изображал любой предмет или человека, вызывала восторг одних и зависть других.
Но почему-то сейчас уверенность в себе его покинула. Может быть, виной тому был сосед напротив, сосредоточенно ввинчивающий кнопки в подставку, чтобы закрепить лист. В профиль он тоже был хорош. Тот самый, которого Кё встретил в очереди.
Пока абитуриенты готовились, раскладывая перед собой коробки с акварелью и кисти, он успел набросать соседа на обратной стороне забытого кем-то листа, карандашом.
Засмотревшись на него, Кайдо то и дело вынужден был себе напоминать, что он делает и зачем он здесь. После того, как набросок закончен, нужно смочить бумагу водой - иначе жирные следы от пальцев не дадут лечь краске ровно. Тона брать насыщенней, а то, когда высохнут, станут совсем светлыми. И не забывать о перспективе - передние предметы делать поярче.
Светлый хвост выбился из-за воротника рубашки, чёлка прилипла ко лбу, мешая. Так хотелось подойти и поправить, но у Кё у самого руки были в красках измазаны.
Теперь положить блики. Цвет - противоположен поверхности, не отвлекаться, только не отвлекаться, уже совсем чуть-чуть осталось. Ну и что, что после трёхчасового рисования красками люди выглядят как после хорошего секса.
Время пролетело почти незаметно – так всегда бывает, когда занят любимым делом, и при этом выкладываешься полностью. Кё был вполне доволен результатом. Лакированный кувшинчик для сакэ выглядел таким настоящим, что ладонь почти чувствовала его тяжесть, а пальцам хотелось провести по гладкой поверхности с выпуклым аистом на боку. Сухие стебли икебаны должны были раскрошиться в пыль от прикосновения. Вот это он понимал под искусством живописи.
Открепив кнопки, Кайдо росчерком кисти поставил в нижнем углу подпись и с поклоном отдал лист сенсею. Огляделся. В классе, кроме него, осталось двое – сенсей и светловолосый.
- Агацума-сан, поторопитесь. Ваше время закончилось.
Нервно смахнув чёлку со лба, тот встал и протянул свою работу. Краем глаза наблюдая за выражением лица старика, Кё удовлетворённо хмыкнул. И работа Агацумы, и его собственная явно заслужили одобрение. От волнения у него дрожали пальцы, и карандаши для набросков попадали на пол, когда парень пытался собрать их в пенал.
- Две минуты, молодые люди, и чтобы вас тут не было.
Сенсей прикрыл за собой дверь.
Присев на корточки, Кё собирал карандаши, ненавидя себя за проклятую застенчивость. Ну что стоит подойти и познакомиться?
Его затылка осторожно коснулись.
- Возьми. Хорошие, кстати. Обидно, что грифель ломается сразу.
Кё поднял голову, глядя на склонённое лицо светловолосого. Сам подошёл... Наверное, надо было сказать что-то про карандаши – в тон, но он смог только произнести полушепотом:
- Как тебя зовут?
- Агацума Соби.
- Кайдо Кё.
Но тут дверь распахнулась и в аудиторию хлынула толпа народу. Начинался следующий экзамен, и им необходимо было как можно быстрее убраться отсюда. Закинув сумку на плечо, Кё пошёл к выходу.
Остановившись у крыльца, он ждал, что Агацума попрощается, но тот почему-то не спешил.
- Пива хочешь?
- Да. К-конечно.
Подойдя к ближайшему автомату, Соби просунул в щель купюру и на лоток со звоном выкатились две жестяных банки. На улице стояла такая же одуряющая жара, а они брели по теневой стороне и пили ледяное пиво. Кайф.
Кё было настолько хорошо, что он боялся заговорить, думая, что этим всё испортит.
- А где ты собираешься жить во время учёбы, Кё-кун?
По правде сказать, он думал над этим вопросом. Так и так, нужно было снимать жильё рядом с факультетом – дом был слишком далеко, два с половиной часа одной дороги. Кё даже присмотрел пару мест по приемлемой цене.
- Не знаю пока. А ты?
- Я бы хотел снять квартиру с кем-нибудь пополам. Для одного слишком дорого получается.
- Тоже далеко живёшь?
Соби кивнул, задумчиво глядя вдаль.
Конечно, Кё совсем не знал этого парня. Эти непонятные бинты на шее слегка тревожили. Но предложение было слишком явным. Он просто не простил бы себе, если бы упустил этот шанс.
- Я был бы рад снимать квартиру с тобой, Соби-кун. Если ты не против, мы можем прямо сейчас сходить посмотреть. Тут через улицу.
Соби улыбнулся и потрепал его по затылку.
- Кажется, мне с соседом повезло. Ты куришь?
- Нет.
- А я да. Так что учти, если у тебя аллергия, или ещё что, я тебе не подхожу.
- Да нет... всё нормально, - соврал Кё.
Он ненавидел запах сигарет. Но ради Соби готов был хоть сам начать курить.
- Ну и где эта твоя улица? Или мы её уже прошли?
Агацума дразнил его – выдавал тембр, низкий и ломкий, и Кё изо всех сил старался не верить, что у него вот с этим парнем что-то может быть. Это было бы слишком хорошо.
Рисунок был, наверное, самым нудным экзаменом. Хуже только черчение. Античная голова упорно не желала обретать ясные очертания, а слишком сильно тереть ластиком означало испортить работу. Судя по тому, как грызла карандаш хмурая девица рядом, у неё выходило не лучше.
Сбежав с лестницы, Соби поймал его за лацкан пиджака:
- Ну что, есть у тебя шанс, или мне другого соседа искать?
- Да пошёл ты, - ткнул его в бок Кё. - Сам не завали.
Смеющиеся глаза напротив, прикрытые густой лёгкой чёлкой. Знакомый уже запах антисептика. Если то, что было раньше, он называл влюблённостью, как назвать это?
- Не-у-дачник, - с притворной жалостью произнёс Соби, - а ты в курсе, что у гайдзинов пропорции другие? Небось привык своих одноклассников рисовать, - он шутливо оттеснял Кё к стене холла.
- Спорим, и ты не на девочках тренировался?
Агацума поднял руки:
- Сдаюсь, Кайдо, ты меня раскусил.
Лукаво прищурившись, он неожиданно прижался к Кё, оперевшись ладонями о мрамор. Тому пришлось отвернуть голову, чтобы они не коснулись губами. Соби фыркнул ему в волосы и отстранился, испытующе глядя сверху вниз. Привык, наверное, к другому.
- Ты идёшь? – ровно спросил Кё.
Утвердительно кивнув, Соби снял очки, и, дыхнув на стёкла, стал протирать их краем футболки. Медленно, как будто нарочно тянул время. А потом сказал:
- Знаешь, я тоже кое-что нашёл. И кран там не течёт.
Агацума шёл впереди, за всю дорогу так ни разу и не обернувшись, а Кё с запоздалым сожалением думал, что зря он это делает. Если Соби так ведёт себя через неделю знакомства, что же будет дальше? Но когда они влезли в переполненный автобус, и Соби, стоя сзади, прижимал его к стеклу, Кё уже не думал. Только молился, чтобы следующая остановка была не очень скоро. Потом их оттеснили от двери новые вошедшие, и в бок больно врезался поручень. Но Агацума за руку втащил его в огороженный закуток рядом с кабиной водителя.
В салоне стоял едкий запах пота, два кондиционера из шести не работали. Но Кё было абсолютно всё равно. Закрыв глаза, он прижимался лицом к бинтам, вдыхая запах засохшей крови. К-со, его даже это возбуждало. Если бы пришлось поднять голову и посмотреть на Соби, он бы умер со стыда. Всё было слишком очевидно. Очки запотели, но Кё ничего не хотел видеть. Особенно выражения, с которым смотрел на него сейчас Агацума-сан.
Квартира, которую присмотрел им Соби, была действительно лучшим, что можно было хотеть за эти деньги. Хозяева попались вполне вменяемые – просили только не водить посторонних и не включать музыку после полуночи. Узнав, что ребята художники, мужчина добавил, что они могут покрасить стены и балкон на свой вкус. Несмотря на почтенный возраст, он был явно их тех, кто до старости тянется ко всему новому и необычному. Да и жена сдержанно кивала. Соби заверил хозяина, что со вкусом у них всё в порядке.
Оставив в качестве задатка половину будущей стипендии, они вежливо попрощались с четой Ямакава и спустились вниз. Щёлкнув зажигалкой, Соби откинул голову и глубоко затянулся, уперевшись кроссовком в стену, разрисованную граффити. Кё смотрел на красную тлеющую точку и молчал.
- У меня непростая жизнь, Кё-кун, - заговорил Соби, застёгивая куртку до горла. - Есть человек, о котором я должен заботиться. Я могу... скажем, неожиданно исчезнуть. И придти только через пару дней.
Кё склонил голову, давая понять, что слушает.
- Если тебя не пугает сосед, который возвращется под утро, перемазанный кровью, - он сделал еще одну затяжку, - значит, мы уживёмся. А вот вопросов я не люблю. Собственно, я потому хотел тебя в соседи, что ты показался мне человеком наблюдательным и неболтливым. Редкое сочетание, - Соби улыбнулся одними глазами.
Кё засунул руки в карманы брюк. Ему было и тревожно, и радостно. Агацума занимался чем-то опасным, но при этом ему доверял. В кредит, так как еще не знал толком. К тому же, Соби был так хорош, что с ним, наверняка, согласились бы делить комнату многие. Но он выбрал его, Кайдо Кё. Значит, по крайней мере на дружбу можно было рассчитывать. Мелькнула мысль, что, возможно, он общается с убийцей. Но инстинкт самосохранения молчал. Ему хотелось быть ближе к Соби, а не дальше от него. И совместное проживание было неплохим поводом для этого.
- Я понял, Соби-кун. Думаю, у нас получится.
- Я тоже так думаю, - он опустил тяжёлую руку Кё на плечо. - Ну что, когда шмотки перевозим?
Мать никогда не говорила об отце и его семье дурно, на все расспросы отвечая глухим молчанием. Но мальчик был смышлёным не по годам. Что же это должна быть за обида, если двое не хотят видеть друг друга до конца жизни? Насколько он знал, мама не пошла даже на похороны.
Дядя был единственным, с кем он втайне от матери поддерживал отношения – уже закончив школу. Ичиру не особенно помогал ему материально, не считая редких подарков. Причина, по которой Кё до сих пор навещал пожилого родственника, была довольно банальной: Кайдо Ичиру был геем, а потому не пытался его вразумить. Родне так и не удалось женить Ичиру – не в тридцать, не в тридцать пять, ни позже. Дядя жил один, в богато обставленной холостяцкой квартире в центре Токио.
Школьником, стоя за стеклянными дверями операционной, он наблюдал за тем, как Ичиру стаскивает окровавленные перчатки, как тщательно моет руки. Кё всё это казалось священнодействием. Мимо него с грохотом проезжали каталки, медсёстры ворчливо просили посторониться, и тогда он совсем прилипал носом к стеклу. Самому стать хирургом - мальчик об этом и не помышлял.
Им с дядей было одинаково интересно человеческое тело. Только если для Ичиру это был совершенный механизм, который тому приходилось ежедневно чинить, то для Кё это был образ, завораживающий даже в поломанном состоянии, не говоря об исправном.
Заметив, как жадно племянник слушает, когда он нехотя рассказывает о дневных случаях, в старших классах Ичиру пристроил его на вечерние курсы при госпитале. Вообще-то они предназначались для абитуриентов медицинских учебных заведений, но ни того, ни другого это не смущало. Незнакомые термины всегда можно было найти в словаре. К тому же, Кё не нужно было производить впечатление на заносчивых выпускников ординатуры, и за оценки он так не дрожал. Это было познание ради познания. Мать о курсах не знала – она сама задерживалась на работе до поздней ночи.
Дядя не спрашивал его, к поступлению на какой факультет Кё готовится. Только пододвинул по лакированному столу свою визитную карточку, напечатанную в хорошей типографии. Молча. Но, когда они встретились глазами, парень понял: в случае чего на дядю можно будет рассчитывать.
Жить с Соби оказалось еще трудней, чем он себе представлял. Агацума уверял, что очень аккуратный и собранный. Поэтому Кё только недоумённо морщился, обнаруживая по утрам незаправленную постель, а в ванной – незакрытый тюбик пасты. Соби, кажется, патологически не умел завинчивать тюбики, и его засохшие краски Кё мешками выносил в мусоропровод.
За полгода он мог припомнить только три случая, когда они с Агацумой вместе пили кофе за завтраком. С Ичиру - и то чаще. Обыкновенно же, просыпаясь от звона будильника, Кё разлеплял глаза и понимал, что соседа уже и след простыл. В университете Соби слушал преподавателей очень внимательно, хоть и отчаянно зевая при этом. Чем бы он там не занимался – утром, и вечерами, когда накидывал плащ и сбегал по ступенькам, прижимая мобильник к уху – Соби любил живопись не меньше чем он сам. И в выходные точно так же просиживал над этюдами, которые им задавали на дом в непомерных количествах.
Впрочем, всё это было в порядке вещей. И только одного Кё предвидеть не мог. Человек, с которым Соби встречался, был для него дороже матери. Сколько раз Кё наблюдал, как на его мобильнике высвечивалось ненавистное «Сэмей», и Соби откладывал палочки, извинялся посередине зачёта... Иногда даже звонка не требовалось – Агацума просто хватался за горло, где его прикрывали бинты и шёл в прихожую. Слушая, как поворачивается ключ в замке, Кё зажмуривался, как от боли.
Нет, Сэмей был ему не брат. И не возлюбленный. На экране его телефона высвечивался старшеклассник, еще не потерявший своих ушей. А со «свиданий» Соби возвращался бледный, осунувшийся, без сил. И хорошо, если этим вред ограничивался.
- Соби, обед готов. - Кё в очередной раз постучал в дверь. - Чем ты там занимаешься?
- А ты вообрази.
- Со-оби. Вылезай давай.
- У тебя, Кайдо, волосы короче, - голос заглушал шум воды.
- Не повод запираться в ванной на сорок минут.
- Ты просто расстроен, что я заперся не с тобой.
Кё прислонился спиной к двери. Разговаривать с Соби, который плещется в душе, было занятием, достойным мазохиста. Засунув руку в карман штанов, он, дрожа, погладил свой вставший член. Закрыл глаза. Представил, что это Соби протягивает руку и дразняще сжимает...
- Кайдо, а ты там чем занимаешься?
- Выходи, узнаешь, – усмехнулся Кё и на всякий случай отошёл от двери. Ну не вечно же он будет там сидеть.
- Ты какой-то подозрительно тихий стал.
- Так тебя без толку уговаривать, - задыхаясь, крикнул Кё, не прекращая своего занятия. Послышался стук задвижки, и Агацума наконец вышел. Горячий, распаренный. Махровое полотенце вокруг бёдер, на шее полоска бинтов.
Кё отвернулся. Излюбленный приём, когда отступать уже некуда. Член у него торчал самым бесстыдным образом. Жаль, что краснеть уже разучился.
Стоя в узком коридоре друг напротив друга, они молчали. Кё хотелось, чтобы Соби перестал смотреть и шёл уже за стол. Но вместо этого он шагнул ближе.
- Кайдо, знаешь... я всё-таки не такая сволочь.
Дыхание Соби касалось лица, но он не мог даже пошевелиться, пригвождённый своим желанием. Наклонившись, Соби легко поцеловал Кё в губы. И еще. И снова. Он изводил его этими поцелуями, пока Кайдо не потерял терпение, сам потянувшись навстречу. И вот тогда его вжали в стену, целуя по-настоящему - глубоко и сильно, так, что он почувствовал, что Агацума тоже возбуждён. Понимая, что ему сегодня несказанно повезло, Кё задрал полотенце, влажными ладонями стиснув ягодицы Соби. Это было такое наслаждение - касаться его, ласкать его. Вдыхать его запах. Чуть отстранившись, Соби с застывшей улыбкой потянул за бечёвку на штанах Кё. Они упали к ногам.
Именно в этот момент мобильник, лежавший на столе в кухне, начал мигать и с жужжанием поехал по столу.
Кё не стал ждать объяснений. Сейчас Агацума возьмёт трубку и уже через пять минут будет вдевать руки в рукава своего неизменного плаща. Кё не хотел ничего знать. Подтянув штаны, он зашёл в ванную и заперся там, пустив холодную воду. Подставил ладони под струю и посмотрел в зеркало. Взгляд был безнадёжно-тоскливый, как у панд в зоопарке.
Через пару минут в дверь постучали.
- Выйди пожалуйста. Мне надо тебе что-то сказать. - Агацума говорил очень тихо, но настойчиво.
- Соби, иди. Он уже тебя ждёт. Иди, со мной... всё в порядке.
- А я тебя жду.
Отодвинув щеколду, он встал на пороге. Соби с отчаянной решимостью смотрел прямо ему в глаза.
- Я его не выбирал. Но он моя пара, понимаешь? Самый близкий человек. Да не в этом смысле... Кё, я знаю, это трудно понять.
Он молчал. К горлу подкатывал комок.
- Я знаю, как ты ко мне относишься – медленно выговаривая, продолжал Соби. - Но связь с ним важнее всего, хочу я этого или нет. Если одному из нас плохо, то второй тоже загибается.
- Как сиамские близнецы?
- Как сиамские.
Кё упрямо мотнул головой:
- Но ведь я тебе не нужен, правда? Ну, скажи это. Просто сосед. Дурачок на поиграть.
- Нет, Кё. Сэмей - он был мне предназначен. А тебя я выбрал сам. Ты мне...
- И долго собирал информацию? - перебил Кайдо. - Всё просчитал? Что и одолжить могу в случае чего, и дядя врач?
Кё знал, что позже пожалеет о своих словах, но сейчас ему было насрать. Такую боль ему не причинял еще никто. Что бы ни сказал сейчас Соби, это могла быть только ложь.
Поняв, тот нервозно поправил очки на носу:
- Если ты хочешь, я съеду завтра же.
Это его добило.
- Если бы я хотел, - заорал Кайдо, окончательно выйдя из себя, - разве бы я делал тебе это ёбаное искусственное дыхание, когда ты загибался на коврике в прихожей? Ты помнишь, я тебе два ребра сломал, так боялся, что ты больше не будешь дышать?
- Кё... да послушай...
- А как тебе плазму вливали? Под новый год, когда её во всем Токио не достать? Я думал, в штаны наделаю от радости, когда Ичиру через третьи руки её добыл! А ты всё говоришь мне про этого Сэмея, который тебе предназначен. Он что, твоя невеста, что ли?
Чувствуя, что еще немного, и он рехнётся, Кё сдернул с вешалки куртку и, вдев ноги в кроссовки, изо всей силы хлопнул дверью. Глиняные подвески в прихожей жалобно зазвенели. Соби покачал головой и бессильно уронил руки.
Бредя сквозь метель к подземному переходу, Кё щурился на тусклые кружки фонарей и вспоминал, как в госпитале, торопясь, скальпелем разрезал бинты на шее Соби. Окаменевшее лицо дяди. Собственную дурноту при виде белёсых полосок шрамов, исчертивших горло. Когда они сложились в слово, его словно в грудь ударили. «Возлюбленный». Потому что это слово не имело никакого отношения к нему, Кайдо Кё.
Зимнюю сессию оба сдали вполне прилично. Не в последнюю очередь потому, что Кё так и не смог себя перебороть. По-хорошему, им бы, правда, разъехаться. Но кто тогда будет варить Соби все эти бульоны, встречать заполночь, отдавать конспекты... В отличие от него, у Агацумы не было ни дяди, ни мамы, а значит, никому не было дела, жив он вообще или нет. И никто не звонил узнать, сколько зачётов еще осталось.
Со временем Кё узнал многое. Если поначалу он пытался не интересоваться, как проводит время Соби, то со временем это стало невозможным. Презирая себя, он вжимался в поручни, садясь в тот же автобус, крался за ним вдоль тротуаров. Дожидался, пока они с Аояги выходили вместе и шёл следом. Торопливо проглядывал смс, когда Соби шёл в душ.
Агацума Соби был лжецом, каких мало. Потому что, глядя на них с Сэмеем, было трудно не заметить, что это пара влюблённых. Нет, они не делали ничего такого на людях. Но близость ведь не скроешь... Лицо Соби было в тени, но Кё запомнил, как льнул к нему Сэмей, как крепко были сцеплены пальцы. Даже если Соби его не выбирал, то явно был рад чужому выбору. Кё начинал думать, что они занимаются вместе какой-то разновидностью боевых искусств. И оружие там использовалось совсем не учебное, судя по тому, в каком состоянии Со-чан иногда возвращался после поединков.
У самого дома Аояги он, не дыша, наблюдал, как эти двое долго стоят, обнявшись, и руки Соби просунуты в карманы джинсов Сэмея. Снежинки кружились и оседали на светлых волосах, а Кё дул на замёрзшие руки и не мог понять, зачем смотрит на чужое счастье.
Сидя у постели Соби, он перевязывал ему предплечье. Это было что-то вроде вечернего ритуала. Со-чан позволял Кё заботиться о себе. На самом деле, редкий взрослый человек умеет это делать. Без ложной гордости, без никому не нужных благодарностей вслух. А Соби умел.
- Дай-ка ножницы. Эти не режут.
- Да порви ты его так. Кё, ну кто меня видит ночью?
- Я, - он хотел улыбнуться, но не смог.
Соби привстал и неожиданно потёрся носом о его ухо. Было очень трудно продолжать своё занятие, но Кё с горящими ушами молча сматывал заскорузлый бинт. А потом Соби взял его за подбородок, приподнял слегка и поцеловал в губы - как тогда, в коридоре. Закрыв глаза, парень ждал, пока тот отстранится. Сейчас всё должно было кончиться... Просто благодарность. Как же он Сэмея своего целует, если Кё и сейчас дышать нечем?
Но Соби сказал шёпотом:
- Я тебя так сильно обидел?
Кё слабо покачал головой. Находясь так близко к Соби, он почему-то всегда терял дар речи.
- Обидел. Я знаю.
Агацума стал гладить его по голове. Как маленького, ласково перебирая волосы по одной прядке. Кё перехватил ладонь, когда та спускалась к шее, и прижался губами.
- Соби, я...
- Тише, Кайдо. Тише.
Он попытался встать.
- Не уходи, - Соби поймал за руку, удержал. Привлёк к себе.
Оттого, как он смотрел снизу вверх, как ладони с нарочитой медлительностью сжимали ягодицы, у Кё тут же встало, болезненно, как это всегда было с Соби.
- Иди ко мне, - он притянул к себе за ремень.
Кё хотелось сказать: «У тебя есть твой Beloved». Но вместо этого он рывком снял футболку через голову. Прилёг на край кровати. Потом немного подвинулся, прижимаясь к его голому животу, дрожа от желания.
- Ближе. Да не бойся ты, - таким голосом Соби говорил с Сэмеем по телефону, когда думал, что Кё не слышит. - Я не сбегу.
А он осторожно трогал пушок у Соби но пояснице, замирая от предвкушения. Не видя ничего, кроме полных обветренных губ, которых не смел коснуться. Соби навис над ним сверху, опираясь на локти. Кё, наконец, выдохнул, но из горла вырвался стон. Агацума раздвинул его ноги коленом и склонился, сосредоточенно касаясь кончиком языка приоткрытых губ.
Может быть, Соби был нетерпелив, а может, Кё сам больше не мог ждать. Но они целовались жадно, кусаясь чуть не крови, и никак не могли остановиться. Кё просунул обе руки под резинку его трусов, а потом и вовсе их стянул.
- Ты так меня хочешь? - шёпот дрожал и срывался, а Соби снова запечатал ему губы поцелуем, рывком сдёргивая с худых бёдер штаны.
Кё трясло от дикого, горького вожделения, он даже ответить не мог. Только обнимал Соби и тёрся о него. В рот лезли длинные волосы, но Кё даже не отплёвывался.
Пока Агацума звенел пряжкой ремня, роясь в карманах джинсов, Кё думал, сколько парней вот так лежало на животе, прикусив угол подушки, в ожидании Соби. У Сэмея всё еще были уши...
Кровать заскрипела, и он услышал звук рвущейся упаковки. Тяжело дыша, Соби склонился над ним, просунул руку под живот.
- Я осторожно, Кё.
Соби целовал в шею, прикусывая, ставя засосы, но он не мог возражать. Встав на четвереньки, Кайдо, изнывая, потёрся о член, который тыкался между ягодиц. Тяжёлое тело навалилось на него, и Соби, надавив на вход, медленно двинул бёдрами.
От полузабытой боли на глазах выступили слёзы. Выйдя полностью, Соби снова с силой загнал в него член и стал трахать, коротко постанывая, забыв о всякой осторожности. Щёки заливала волна жара, а от этих стонов хотелось насаживаться ещё сильнее.
Кайдо не заметил и сам, как это получилось. Но вместо того, чтобы терпеть, он уже яростно толкался навстречу Соби, стискивая простыни. В какой-то момент стало так хорошо, что, кажется, он мог кончить и так. Но Со-чан обнял за плечи, рывком приподняв, так что Кё теперь тоже стоял на коленях...
Когда Соби крепко обхватил его влажной рукой, Кё задохнулся. Но потом он стал теребить зубами сережки в ухе, не прекращая своих глубоких толчков... Удовольствие прошило насквозь, как разряд электрошока, и Кайдо захрипел, выгибаясь назад. Укусив его за шею, Соби тоже дёрнулся несколько раз и уткнулся лицом в затылок.
Обтерев руку о простыню, Агацума, весь взмокший от пота, растянулся на кровати. Кё лежал на животе, чувствуя, как течёт по ногам. Повернув голову, он улыбнулся, усталый и счастливый, но Со-чан не ответил улыбкой. Только смотрел изучающе сквозь полуприкрытые веки, будто спрашивая: «Ну теперь-то всё?»
Если бы у Кё все ещё были уши, то сейчас бы они поникли. А так он просто отвернулся и тоже стал смотреть в потолок. Нет так нет...
После секса Соби был очень красивый. Точно такой, каким он представлял на экзамене по живописи.
Произошедшее не поменяло ровно ничего. Кё бы рад был сказать, что не ждал перемен, но это было не так. Да что он, в самом деле. Они ведь и так были близки.
Соби всё так же с улыбкой щурился, когда они как бы случайно касались друг друга. Он не отнимал этого у Кё, хотя мог. Ведь достаточно было погладить по щеке, чтобы Кё забыл, о чём только что спорил.
Кайдо даже познакомил маму со своим «бойфрендом». Та уж очень просила, узнав, что они живут вместе с момента поступления в университет. Агацума, когда хотел, умел произвести хорошее впечатление. Ма потом в каждый телефонный разговор повадилась вставлять: «А как поживает Соби-кун?» Он недовольно морщился, а Соби, будто всё слышал, показывал ровные зубы в улыбке. Кё даже сердиться не мог.
Впрочем, нет. Кое-что всё же поменялось. Соби стал разговорчивее. Теперь, расшнуровывая ботинки в прихожей, он мог обронить пару фраз про сегодняшний «бой». Кё мало что понимал – какие-то цепи, заклинания, защитные сферы. Было ощущение, что соседский пацан лет восьми пересказывает содержание игры, в которую резался по приставке с приятелем. Но Соби не шутил и не прикалывался над ним. Да и ущерб, если он не отражал атаку эффективно, был довольно серьёзным.
В начале весны, помнится, Агацума повредил лучезапястный сустав, и Кё пришлось заканчивать за него этюды, с немалым трудом подражая технике соседа. На лекциях тот и так появлялся редко... Впрочем, Кайдо не жалел. Не каждый день тебе подробно объясняют, кто такие Бойцы и Жертвы, глядя из-за спины на нелепые попытки передать чужую манеру письма.
Что самое приятное, зачёт Соби получил.
В разговорах они почти никогда не упоминали имя Сэмея. Всё, связанное с ним, было своеобразным табу, словно Соби стремился защитить свою Жертву даже от Кё. Впрочем, так было лучше. Кё не нравился себе, когда начинал ревновать и злился из-зо всякой ерунды. Это было мало того что глупо, еще и отнимало драгоценные минуты общения с Соби.
Потом он не мог понять, как умудрился пропустить эту новость. Кадры с обугленной партой были в газетах, ими пестрела лента во всех привычных новостных порталах сети. Даже имя и фамилия были указаны – здоровенным шрифтом. Но Кё не заметил. Слишком хорош был денёк – солнце уже начало пригревать, распустилась первая зелень... Он шёл домой после лекций и думал, как бы не забыть рассказать Со-чану про нового преподавателя, да еще про сроки подачи заявок на студенческий грант...
Вставив в дверь ключ, он повернул и тут же застыл на пороге от ощущения упругой тишины. Обычно Соби рисовал в плеере, что-то напевая, или включал радио. Сегодня было совсем тихо.
- Соби, ты дома?
Никто не отзывался. Пройдя прямо в кроссовках на кухню, Кё обнаружил его там, сгорбленным над кухонным столиком.
- Соби? Что-то случилось?
Он повернулся, и Кё нервно переступил с ноги на ногу. Волосы взлохмачены, веки покраснели... Он опустился на колени, заглядывая в глаза.
- Что?
Соби разлепил губы и сказал:
- Он умер.
Кайдо нахмурился, пытаясь понять, о ком речь, но потом взглянул на Соби... И до него дошло. Губы растянула бессмысленная улыбка. Была у Кё такая особенность, непроизвольная реакция. Когда дядя рассказывал, как его шестилетний брат умер от голода, Кайдо тоже улыбался. Наверное, что-то в мозгу перемкнуло. Вот и сейчас. Глядя в лицо Соби, он пытался спрятать эту жуткую улыбку, но ничего не получалось.
Кё поднялся. На столе лежала газета, и он наклонился, чтобы прочесть...
Соби сидел, уронив руки на колени, и лицо у него было – лучше не смотреть. Кё хотелось стиснуть его плечи, обнять, но он не посмел. Прошёл мимо него в комнату и, распустив веревку, стягивающую рюкзак, стал разбирать тетради.
Кё дал себе слово, что останется с Соби, даже если тот будет гнать взашей.
Из незавёрнутого крана капала вода. Кё, вздохнув, сбросил обувь и сходил вымыть руки. А потом полез в аптечку – там должно было быть что-то с седативным действием.
За окнами уже стемнело, и он, чиркнув спичкой, зажёг светильник. Колеблющееся пламя освещало комнату, бросая неровные отсветы. Глядя на тень от ресниц на впалых щеках, Кё вдруг подумал, что будет любить Соби всегда. Даже если тот заведёт себе еще одного сэмея. Дядя говорил ему, что так иногда бывает, а он только отмахивался. Ну и посмотри теперь на себя, Кайдо. Нужен тебе еще кто-нибудь?
Летнюю сессию Соби завалил, как он и боялся. Но способного студента оставили переэкзаменовываться на осень, чему Кё был очень рад. Даже поблагодарил декана отдельно, выяснив, что тот давно ищет второй том одного редкого издания. Если бы Агацуму еще и из университета отчислили, дело было бы совсем дрянь. Он только-только после Сэмея оправился, разговаривать нормально стал, а не односложно.
Соби больше не посещал свои «занятия». Кё знал, что Боец без Жертвы – это что-то ненормальное. Ну, как рука с четырьмя пальцами вместо пяти. Он не спрашивал об этом Соби, но думал, что со временем ему подберут новую пару. Какого-нибудь парня, тоже одиночку, или новичка помладше. В глубине души Кё понимал, что это означает для него. Новая привязанность Соби, эти отношения между Бойцом и Жертвой, очень близкие, похожие на любовные. Но ничего поделать он не мог, поэтому оставалось только ждать, да с тоской наблюдать, как Соби реагирует на чужие мелодии звонка, похожие на ту, которую выбрал когда-то для Сэмея.
- Кё, не зайдешь со мной?
Они стояли перед магазином с мобильными телефонами. Короткий козырёк здания не защищал от солнца, которое всё еще припекало будь здоров.
- А что тебе там надо-то? У тебя трубка еще вполне приличная.
- Я не себе, - коротко пояснил Соби и дернул ручку двери. Кё шагнул следом – всё-таки внутри было попрохладнее, а он не собирался жариться на солнце, пока Агацума торчит в магазине.
Девушка-консультант тут же подошла к Соби. На бейдже значилось «Кинтоки». Кё не любил эту нарочитую любезность, с которой они предлагали товар, поэтому не стал ходить за Соби, а просто ждал того в углу. Они с девицей ходили от стойки к стойке, судя по всему, выбирая недорогой мобильник с минимумом функций. Интересно, для кого...
Наконец, Соби что-то выбрал и, потыкав в кнопочки, стал расплачиваться.
- Вашему брату понравится! - убеждённо закивала Кинтоки, раскладывая купюры по отделениям кассы.
Колокольчик, висевший на двери, мелодично зазвенел, когда они выходили.
- У тебя появился брат? - Кё завёл язык за щёку.
- Появился, - Соби едва сдерживал смех.
- Покажешь?
- Обязательно. Только со временем. Мне самому с ним освоиться надо.
- Ну-ну. Осваивайся.
Соби всё-таки не выдержал и захохотал, обняв его за плечи.
- Кайдо, перестань. Вот вернёшься вечером, я тебе «братика» покажу. Он тебе до груди как раз макушкой достанет.
- Да где ты его взял-то?
- По наследству достался, - прищурился Соби и отвернулся, дымя сигаретой.
Вечером Соби забыл, да и он сам слишком увлёкся какой-то передачей по телику. Зато на следующий день, варя лапшу к ужину, Кё всё-таки спросил:
- Покажи братца-то своего.
Соби достал из кармашка сумки конверт и высыпал ему в руки фотографии. Лицо у мальчишки было такое знакомое, что Кё даже напрягся, пытаясь вспомнить, где он мог его видеть. И правда, класс седьмой, не больше. Сердитый, губы упрямо сжаты. Несколько фотографий с Соби, а вот они вдвоём в кадре...
- Ладно, давай сюда, - Агацума нахмурился.
- Трудно тебе с ним?
Вопрос остался без ответа. А почерк на конверте был ужасно детский. Кё вздохнул и ссыпал душисто пахнущие коренья в миску с супом:
- Ну, давай.
- Слушай, а кто этот твой, мелкий? Ощущение, что я его уже видел.
- Аояги Рицка.
Он даже язык обжёг.
- Аояги? Это как-то связано с... Сэмеем?
- Рицка его брат.
Кё отложил палочки.
- Ещё один Аояги?
Соби кивнул, очень серьёзно.
Кайдо прижал руки к щекам. Он был зол, обижен... огорчён. Всё начиналось сначала. Не было даже нужды спрашивать, кем Рицка теперь приходится Соби.
- Кё, ешь пожалуйста – мягко сказал Агацума и вложил палочки ему в руку.
Соби всегда был непредсказуем. Вот только что обедал с ним, уже молча собирает сумку. Пара футболок, брюки...
- Агацума, далеко собрался?
- Не-а.
Соби опустил голову, задвигая ящик, и тут он заметил. Припухшая мочка уха со свежевдетой серьгой. Что-то изящное - кажется, бабочка.
- А серьги откуда?
- Рицка вдел.
- Как – вдел? Может, он и уши тебе прокалывал?
- Да. Вот, точно, надо дезинфицирующее взять.
- Агацума, ты правда извращенец.
- Нет. Если ты чего-то не понимаешь, это не повод говорить глупости.
Кё покачал головой. Когда Соби говорил таким тоном, толку от разговора никакого не было.
- Ты к вечеру-то будешь?
Он вовсе не о том хотел спросить, но интонация невольно вышла просящая.
- Возможно.
- Буду ждать тебя.
- Кё, не стоит. Я не могу пообещать, что точно приду.
- А куда ты?
Но Агацума уже хлопнул дверью, так ничего и не сказав. Наверное, едет куда-то с этим своим Аояги... и как того только в школе отпустили?
Прошло не так уж много времени, с тех пор как он познакомился с Рицкой. Пара месяцев или чуть больше. Но как-то выходило так, что Кё уже было неловко придти в свою же квартиру.
Интересно, это замок заел или входить так не хочется?
В прихожей – он так и знал – стояли яркие кроссовки с заляпанными грязью шнурками. Кё сбросил тяжелую сумку на пол, скинул ботинки. Соби даже не окликнул…
В ванной, вытирая руки полотенцем, он помимо воли прислушивался, пытаясь понять, чем эти двое занимаются. В комнате было очень тихо.
Зайдя, Кайдо встал на пороге, хмурясь. На ковре растянулся Соби, а рядом с ним, склонив ушастую голову, лежал мальчишка. Они рисовали. Точнее, Рицка пытался удержать в руках карандаш. Кё знал, что, когда Соби вот так дышит тебе в затылок, и это нелегко.
- Привет. Не скучаете тут?
- Не-а, - Рицка завозился и привстал.
- Кайдо, сегодня ужин делаю я.
Для кого, интересно, он это говорит? Кё и так знал что своего «братца» Соби готовит всегда сам. И они вдвоём с Аояги-младшим сидят и смотрят, как бликуют его очки, с заметной досадой отворачиваясь друг от друга.
- Что рисуете?
Судя по смазанным наброскам, валявшимся у дивана, Соби показывал Рицке эффект перспективы. Рельсы, трапеции зданий. На мятом листе, который Рицка придавливал сейчас локтем, было вообще ничего не разобрать. Какие-то линии, кляксы и штрихи. Развязывая рюкзак, Кё бросил на них взгляд искоса и понял, почему.
Это не было рисованием. Это называлось по другому.
Агацума касался губами стриженого затылка, как бы в шутку дергал молнию на кармане штанов, а Рицка-кун уже не водил кисточкой, а лежал щекой на размазанной акварели. Совершенно беспомощный перед Соби, как и сам Кё – всегда, всегда.
Кайдо ткнул в кнопку на мониторе, и экран засветился. Нужно было ответить на письма. И еще реферат доделать к завтрашнему дню.
Заполнив адресную строку, Кё снова отвлёкся и стал смотреть на Рицку.
Соби что-то шептал ему на ухо, пропуская пушистый хвост в сжатый кулак. А тот едва дышал – вряд ли раньше кто-то делал с ним такое. Кё упёрся взглядом в россыпь дисков на столе. Ему было неловко. Так чувствуешь себя, когда уже видел фильм, и знаешь, что концовка плохая. А люди рядом подаются вперёд в своих креслах, переживая за героев.
Реферат он, конечно, так и не написал. А за ужином, когда Рицка смущённо присел на колено к Соби, понял, что больше не может есть. И, пожалуй, находиться с ними в одной комнате.
Прощание было долгим. Из коридора пробивалась узкая полоска света. Кё лежал, закинув руки за голову, и ждал Соби. Когда-нибудь этот Рицка всё же уйдёт – его ведь дома ждут, в конце концов.
Щелкнул замок. Тихие шаги по коридору, и жёлтая полоса - чуть шире… Кё не шелохнулся, даже головы не повернул. Но Агацума, не спрашивая, сел на край его кровати. От горечи глоталось с трудом, но всё же он не мог сказать: «уйди».
Соби склонился – так, что он почувствовал дыхание. Взял его руку, безвольно лежащую на простыне, и прижал к своей щеке. Кё не знал, издевался он так или просил прощения. Перед глазами плыли ночные огни, двоясь и преломляясь в стеклянной линзе слёз. Соби осторожно лёг ухом на грудь Кё, где неистово колотилось сердце. Как будто нужно было знать, убедиться, что это из-за него. Как будто он и так не знал.
Кё не был идиотом. Он мог в деталях представить, что будет с ними дальше. Но ведь даже латунные бабочки в ушах Соби, наверное, надеются, что когда-нибудь смогут расправить крылья.